Река вечности - Страница 51

Вот благодаря одежде, явно не господской, любой ушлый пройдоха, знавший моряка, мог бы в два счёта обвести вокруг пальца праздного наблюдателя, поспорив с ним на деньги о роде занятий этого человека. Потому что звали того – Энил, сын Эли-Баала и был он царём Гебала, который эллины зовут Библом.

Эпактида приближалась к большой пентере, стоявшей на якоре в полусотне локтей от берега. Звался огромный боевой корабль – "Стопа Бога" и на его корме, на древке, торчавшем из "скорпионьего хвоста", развивалось белое знамя с вышитой золотом пятиконечной звездой Аштарт. Гребцы эпактиды проворно втянули весла. Корпуса кораблей (сколь ни мало посыльное судно, а все же – корабль, даже мачта с парусом есть) соприкоснулись. Удар смягчили толстые канаты, протянутые вдоль бортов. С пентеры на эпактиду сбросили верёвочную лестницу, и царь с кошачьим проворством взобрался наверх.

Энил откинул в сторону край платка, прикрывавший рот и нос. Под ним обнаружилась не слишком длинная, ухоженная борода, завитая мелкими колечками.

– Бен-Закар, готовимся к отходу, – распорядился царь, – передать на все корабли.

Энил покосился на диск солнечных часов, установленный возле педалиона.

– Выходим не позднее, чем через час.

– Что случилось, государь? – удивился Бен-Закар, старший кормчий флота Гебала.

Царь повернул к нему своё загорелое лицо.

– Случилось? А ты, что, Бен-Закар, сам не видишь, что случилось?

– Вижу, – мрачно ответил кормчий, – но почему, государь, ты решил покинуть яванов?

– Да потому что эти нечестивые слуги Тиамат таки прогневили Баала, да падёт гнев Его на их дурные головы!

– Похоже, твоё проклятие, государь, сбылось ещё до того, как ты его произнёс, – кивнул кормчий на возникшие за ночь стены Ушу.

– Глупых и самоуверенных яванов это не остановило, – раздражённо буркнул царь, – они почти сломили сопротивление в порту. Последних защитников дорезают. И знаешь, Бен-Закар, кто эти защитники? Одетые в бронзу воины Чёрной Земли!

Кормчий едва дар речи потерял от изумления.

– Чёрной... Земли?

– Да!

– Как они там оказались?

– Понятия не имею. Но это ещё самое малое из чудес. Отсюда из-за дыма плохо видать, но Цор словно гигантским мечом надвое развалило. Был остров, стало два. Понимаешь, что это означает?

– Н-нет... – пробормотал кормчий.

– Это не тот Цор, на драку с которым мы подрядились, склонив головы перед яванами. Другой!

– К-как другой? Какой?

Энил понизил голос.

– Тебе что, два острова ни о чём не говорят?

– Нет, государь, – покачал головой Бен-Закар.

Царь презрительно скривился.

– Был бы ты простолюдином, ещё простительно, но отпрыску столь славного семейства и не читать священных летописей... На двух островах Цор стоял до Ахирама, Бен-Закар. Больше шести веков тому назад. Баал не уронил на головы яванов стены Ушу, он поднял из глубин минувшего древний Град-на-острове! Цор, каким тот был до Великого царя! И Ушу в те времена окружала неприступная стена. Либо время повернуло вспять, за половину ночи пролетев несколько столетий, либо бог проклял нас, и мы все поголовно сошли с ума.

– Время... вспять... – только и проговорил кормчий, невидящим взором глядя прямо перед собой, – но ведь это невозможно!

– Нет ничего невозможного для Всемогущего Баала, маловерный! – грозно рыкнул царь.

Бен-Закар попятился в суеверном ужасе, споткнулся и едва не растянулся на палубе. Спохватившись, закричал слова команды. Забегали матросы, ударили в барабаны сигнальщики, привлекая внимание моряков на стоящих рядом кораблях.

Когда царский приказ уже активно исполнялся, старший кормчий флота вновь подошёл к Энилу.

– Государь, прошу простить меня, но я не могу понять, зачем же уходить? Мы навлечём на себя гнев Александра! Он жестоко карает изменников.

– Плевал я на него, – бросил царь, – и на его гнев. Меня гнев Баала куда больше беспокоит.

– Но ведь ты сказал, – осторожно напомнил кормчий, – что яваны взяли Ушу. Да ещё так быстро, не успели стены возникнуть, как уже захвачены. Значит, помощь бога, ниспосланная Цору, защитникам не помогла. Я слышал, что яваны зовут Александра сыном...

– Ты, что, Бен-Закар? – прогремел Энил, – считаешь, что какой-то возомнивший о себе царёк сравнится в мощи своей со Всемогущим Баал-Хамоном? Александр – простой смертный! Червь, копошащийся в грязи! Я знаю, тело его несёт следы многих ран, в Киликии он едва не утонул, а вынутый из воды чудом не сгорел от лихорадки! Как может тот, кого легко убить железом, сравниться с богом!

Кормчий открыл было рот, чтобы возразить, напомнить царю, что и без божественной помощи царь яванов одолел величайшее войско шахиншаха Дарайавауша, избавив Ханаан он многовековой власти жестоких персов, однако счёл разумным промолчать.

Царь между тем продолжал:

– Да, яваны взяли Ушу, но лишь потому, что все они, от царя своего до последнего из рабов, охвачены безумием. Противясь воле Всевышнего, они сами себя тащат на жертвенный алтарь. Я не собираюсь здесь ждать, пока Баал обрушит на них серу с небес. Бог милостив, он не стал карать нечестивцев сразу, сперва предупредил, окружив Ушу стенами, но они не вняли. Нет, надо убираться.

– Куда же? Обратно в Гебал?

– Разумеется. Прогнувшись перед Александром, мы навлекли на себя гнев Дарайавауша. Да, сейчас персы не в силе. Их войско рассеяно. Но флот Автофрадата у проливов никуда не делся. Если шахиншах повелит отомстить, то угроза Гебалу придёт не с востока, а с запада. У Автофрадата ещё осталось три сотни триер.